История храма

О заселённости местности около Поколюбичей с давних времен свидетельствует обнаруженное археологами городище II века до нашей эры – II века нашей эры зарубинецкой культуры в 2 километрах на запад от деревни. Первое письменное упоминание этого населенного пункта встречается в реестре ревизии господарской Гомельской волости Великого княжества Литовского в 1560 году. Деревня и окрестные земли по королевской грамоте принадлежали в то время боярину Ивану Хомиревичу. В середине 1600-х годов числится как деревня в Речицком уезде Минского воеводства Великого княжества Литовского, расположенная на дороге «Рогачёв-Гомель» и находившаяся во владении князей Чарторыйских. После первого раздела Речи Посполитой (1772 год) в составе Российской империи. Поколюбичи входят в состав Богуславской экономии Гомельского поместья графа П. А. Румянцева-Задунайского, потом его сыновей. В 1834 году село перешло во владение князя И. Ф. Паскевича.
В 1870 году в Поколюбичах и окрестных деревнях произошли волнения крестьян, вызванные недостатком земельных наделов и неправильным распределением сенокосов, так как ни местный помещик, ни уездное начальство на их вопрос не обращало никакого внимания, что вынудило их обратиться с жалобой к самому Императору. Сохранился документ, где изложен краткий ход событий, произошедших в Поколюбичах в то время. В нём сказано: «Августейший монарх, всемилостивейший Государь, отец освободитель! Твои, милосердный монарх, щедрости и неподражаемые милости на всех верноподданных обширного твоего царства, дали и нам, несчастным крестьянам Могилёвской губернии Гомельского уезда села Поколюбичи бывшего помещика князя Паскевича, смелость пасть к подножию вашего Императорского Величества и всеподданнейше просить, благоволите воззреть всемилостивым оком на наше несчастное положение и тиранство. По манифесту, изданному Вашим Величеством о наделах землею крестьян, не менее как 4 десятины на душу, но у помещика нашего князя Паскевича оказалось 395 ревизских душ, а надел земли на 340 душ только, с выгоном и огородами, а на 55 душ вовсе нет никакого надела, и так мы бедствуем через это, что на 55 душ не имеется хотя равного с нами надела, который составит 247,5 десятин недостающей земли. Независимо, что на 55 душ надела земли не имеем, но повинности платили с начала манифеста по 28 руб., 25 руб., 21 руб. и два года по 17 руб. 50 коп. серебром с души в год. Сенокосное место отведено самое неудобное, так что на душу, и то помимо 55 душ, по 15 пудов, из-за чего принуждены продавать скот, что нечем его кормить, а также уплатить повинность. Помещик строго воспрещает и взыскивает штраф по 1 руб. серебром, если скотина наша взойдет на его поле, а оно рядом с нашим. Независимо от того, помещик Паскевич не дозволяет ни под каким видом, как на топку, так и на поправку изб, лесу рубить, от чего почти у каждого крестьянина развалилась изба или принадлежность. Причем ещё помещик Паскевич и старшина нас принуждают насильно к чемуто подписаться, а мы спрашивали, что если к высочайшему манифесту, то дайте нам его прочитать, и тогда мы подпишемся, а иначе не подписываем, за что помещик Паскевич многих сажал под арест и тяжко наказывал. В нынешнем году проходили казаки, и остальные луга потравили лошадям своим, так что каждый крестьянин вовсе почти остался без сена. В настоящее время терпим от старшины разные стеснения и наказания по дозволению князя Пас-кевича, и нередко наказывают стариков розгами по 70 ударов. Это несчастное, вместе с тем безвинно страждущих крестьян положение, лишает последних средств и вынудило, милосердный Государь, пасть к подножию престола и всеподданнейше просить: повели, правосудный Государь, снабдить нас наделом ещё на остальные 55 душ землею, сложить платеж и дать лесу для изб и для топки, и избавь нас от телесного наказания и тиранства, за каковую неизреченную милость мы должны будем день и ночь молить Всевышнего Соз-дателя о здравии и долгоденствии твоем и всего Августейшего Дома.
Вашего Императорского Величества, верноподанные крестьяне Моги-лёвской губернии Гомельского уезда села Поколюбичи».
Как разрешились просьбы крестьян по земельным и иным вопросам, указанных в челобитной, неизвестно, но в итоге некоторые из жителей Поколюбичской волости были привлечены к следствию и суду за подстрекательство к волнениям и наказаны за это, о чём имеется судебный приговор, где сказано: «1870 года октября 19 дня. По указу его Императорского Величества Могилёвская палата уголовного и гражданского суда слушали дело о волнении крестьян Поколюбичской волости Гомельского уезда. Приказали: сообразив обстоятельства дела сего, Палата угол. и гражд. суда находит, что подсудимые по настоящему делу: отставной унтерофицер Алексей Лукьянов Гореликов, временно отпускной рядовой Павел Димитриев Гобарев и рядовой Старорусского пехотного полка Николай Назаров Кузнецов – в возбуждении общества к сочинению к подаче самому Государю Императору недельной просьбы, и крестьяне: Иван Захаров Перекладов, Аврам Павлов, Ефим Емельянов, Платон Артемов, Иван Емельянов, Иван Матвеев, Степан Кононов, Степан Гаврилов Хомяков – в возмущении крестьян против волостных и общественных управлений – признания не сделали и к изоблачению их в том решительно никаких доказательств судебным следствием не добыто, а потому и по силе статьи 304 тома XV книги 2 Свода законов следует признать их невиновными в означенных преступлениях. Но из упомянутых подсудимых крестьяне Аврам Павлов и Ефим Емельянов оказываются виновными, по собственному признанию, сходному с происшедшим действием (ст. 316 и 317 тома XV книги 2 Свода законов) в нанесении волостному старшине Сайкину, при исполнении им служебных обязанностей, оскорблений – первый словами, а последний насильственным действием. За этот проступок они, Павлов и Емельянов, на основании ст. 288 Уложения о наказаниях, подлежат – Павлов аресту на время от 7-ми дней до 3-х недель, а Емельянов – заключению в тюрьму на время от двух до восьми месяцев, и при том в виду того, что оскорбление Сайкину нанесено подведомственными ему лицами, – к высшей мере этих наказаний, на основании п. 6 ст. 129 Уложения. Принимая во внимание сознание Павлова и Емельянова в своей вине, Палата угол. и гражд. суда признает, согласно п. 2 статей 134 и 135 Уложения, возможным приведенные наказания уменьшить на две степени и засим следует назначить наказание Павлову по 4-ой степени, а Емельянову по 1-й степени ст. 39 Уложения, а именно: подвергнуть их аресту первого на 3 дня, а последнего на 2 месяца. По сим соображениям, Палата угол. и гражд. суда определяет:
1) рядового Старорусского пехотного полка Николая Назарова Кузнецова и проживающих в селе Поколюбичи отставного унтерофицера Алексея Лукьянова Гореликова и временно отпускного рядового Павла Димитриева Гобарева по обвинению в возбуждении крестьян Поколюбичской волости к сочинению и подаче самому государю императору недельной просьбы признать по ст. 304 т. XV кн. 2 Свода законов – невиновными;
2) крестьян Гомельского уезда Поколюбичской волости, деревень – Прудка: Ивана Захарова Перекладова, из Лопатина – Платона Артемова и Ивана Емельянова, и села Старого – Ефима Емельянова, Аврама Павлова, и Поколюбич – Ивана Матвеева, Степана Кононова и Степана Гаврилова Хомякова – по обвинению в возмущении крестьян против волостных и общественных управлений признать, по ст. 304 приведенных тома и книги – невиновными;
3) из них же крестьян Аврама Павлова и Ефима Емельянова признать по их сознанию виновными в нанесении волостному старшине, при исполнении им служебных обязанностей, оскорблений и на основании статей 288, 135 и 134 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных, подвергнуть аресту по 39 статье того ж Уложения – первого на 3 дня, а второго на 2 месяца.
Подлинное за подписом господ присутствующих членов Палаты и просмотром господина губернского прокурора».
Вот таким образом закончилось дело по жалобе крестьян села Поколюбичи и других деревень.
С 1880 года в Поколюбичах стал действовать хлебозапасный магазин. Согласно переписи 1897 года в селе располагались винная лавка и трактир, проживало 1111 жителей в 236 дворах. В 1909 году Поколюбичской сельской экономии принадлежало 2038 десятин земли, имелся лечебный покой, мельница, около 100 лет действует приходская каменная Свято-Никитинская церковь.

Основание Поколюбичского прихода и его деятельность

Общепринятой датой постройки каменной Поколюбичской церкви является 1811 год. При пастырском обозрении в 1897 году приходов Могилёвской губернии епископ Могилёвский и Мстиславский Мисаил (Крылов) в своих путевых записках отметил: «Село Поколюбичи расстоянием от г. Могилёва на 190 верст. Архиерея здесь не было 9 лет. Храм, построенный в 1811 году старанием и на средства прихожан, каменный (в виде корабля), с такой же колокольнею, построенной на казенные средства в 1863 году, в одной связи с храмом, в прошлом году ремонтирован усердием тех же прихожан, благовидный. Требуется только обновление иконостаса в нем. Утварью и священническим облачением достаточен. Библиотека в составе своем имеет 42 книги духовнонравственного содержания. Приход в 2700 душ обоего пола. Причт из 2-х членов с годовым жалованием в 644 руб. Земля церковная, которою владеет причт, находится в неизвестном количестве, так как плана и межевой книги в церкви нет. У священника дом собственный, а у псаломщика нет дома. Есть общественный дом для членов причта, но по своей ветхости он необитаем.
В селе училище Министерства народного просвещения, а в деревне Лопа-тино школа грамотности. Церковное пение любителями вместе с учениками школ за Божественной литургией совершалось умело и стройно. Документы в целости и исправности. Воск для церковных свечей покупается не на заводе епархиальном, а у частных лиц, в противность Высочайше утверждённой инструкции для церковных старост. Причт исправный. Псаломщик Зубов отличается громким и чистым голосом».
По письменным источникам Национального исторического архива Беларуси (г. Минск), имеющих отношение к Поколюбичской церкви, известно, что её строительство началось на древнем деревенском погосте в 1808 году, а служения в ней начались весной 1811 года. Освящена она была в честь святого Никиты, игумена Мидикийской обители. Закрытие строительного дела и окончательный расчёт с подрядчиками и иконописцами произошёл в 1814 году.
Строилась новая церковь, вероятнее всего, взамен старой, неизвестно когда построенной, и имеются основания считать, что такая церковь была. В архивных источниках,датируемых 1801-1811 гг., содержатся данные о служившем в это время в Поколюбичах православномпричте, т. е. до построения каменной церкви, а также об этом имеются косвенные указания в её строительном деле, так как каменная церковь строилась на основании положений Императорского указа, предписывающих возводить каменную церковь взамен сгоревшей деревянной.
Также имеются и устные предания от старожилов Поколюбичей о старой церкви. На окраине агрогородка (рисунок 31) имеется небольшая возвышенность, называемая местными жителями Городищем. Из воспоминаний (июль 2014 года) Тамары Яковлевны Чижовой, 1942 г. р., уроженки и жительницы Поколюбичей, известно следующее: «Старики говорили не раз, что по преданию ещё от их дедов, на этом городище очень давно стоял самый первый деревенский храм. Городище находится на самом высоком месте, на берегу когдато протекавшего здесь бокового русла реки Сож. После войны колхоз начал срывать близлежащие холмы для полей, частично было затронуто и городище. При срытии земли с холма были обнаружены неизвестные старые захоронения и некоторые религиозные предметы, которые вывозились куда-то вместе с землей. По каким-то причинам работы на городище были приостановлены, оно не всё было разрушено, но сейчас здесь построены частные дома». 

На Генеральном плане Белицкого уезда Могилёвской губернии 1783 года Поколюбичи нанесены как деревня, и церковь в её плане не обозначена (рисунок 32). Поэтому Поколюбичская церковь первоначально могла быть основана не ранее 1783 года и сгорела она к 1808 году.
Также в Поколюбичах среди населения существуют две версии-легенды, касающиеся освящения храма в честь преподобного Никиты, игумена Мидикийской обители. По одной из версий от начала 1700-х годов в Поколюбичах проживали беглые старообрядцы, среди которых существовал особый культ почитания данного святого, и эта традиция со временем укоренилась среди все-го местного населения, выразившаяся в посвящении ему построенного храма.
По второй версии освящение данного храма в честь святого Никиты произошло по обету. В семье одного местного боярина (или купца) не рождались дети мужского пола, т. е. не было наследника. Отец семейства дал обет Богу, что если родится мальчик, то в честь какого святого он будет наречён по именным святкам, то в честь такого же святого он построит храм в своей деревне. Когда в семье родился долгожданный мальчик, то первым именем в святках при крещении младенца оказалось имя святого игумена Никиты, а значит и храм по обету был посвящён этому же святому.
С 1849 года Поколюбичская церковь находилась в Ветковском благочинии Белицкого уезда, благочинный – священник Ветковской церкви Адам Гашкевич, а с 1864 года благочинный священник данной церкви Николай Иванович Гашкевич. Далее она постоянно состоит во 2-м благочинном округе Гомельского уезда (данные по 1917 год).
В 1856 году к Никитинской церкви состояло прихожан его Светлости князя Паскевича 712 душ, в приходе имелись дома для проживания церковного причта; просфорня данной церкви проживала в доме священника.
По данным на 1895 год в Поколюбичском приходе числится 1257 душ мужского и 1347 душ женского пола, на 1897 год – 1294 душ мужского и 1379 душ женского пола. Поколюбичские прихожане постоянно заботились о благоустройстве и благолепии своего храма. Об этом имеются письменные данные в летописи Поколюбичской церкви, составленной за период времени с 1887 по 1914 гг. В ней указано, что в 1890 году церковь снаружи и внутри была поновому побелена, крыша перекрашена зелёной масляной краской. В 1895 году, по внушению приходского священника Филиппа Пясковского, прихожане перекрасили забор церкви и церковного погоста, на что было истрачено 8 руб.
По приговору Поколюбичского общества в 1896 году на ремонт церкви было ассигновано 400 руб., за которые было выполнено следующее: снаружи и внутри храма были частично оскреблены стены от старой штукатурки, перештукатурены и побелены вновь; крыша была очищена от ржавчины и перекрашена зелёной масляной краской; исправлена ограда и окрашена в зелёный цвет, столбы ограды – в цвет стали, фундамент – в чёрный цвет.
В 1899 году жителями Поколюбичей Анисием Алексейчиковым, Евгением Козубановым и Афанасием Шутовым в церковь пожертвованы два деревянных вызолоченных креста стоимостью 90 руб., приобретённые ими в г. Киеве.
В 1900 году прихожанами Поколюбичского храма на обновление иконостаса пожертвовано 800 руб., однако стоимость работ оказалась дороже на 100 рублей. По письменной просьбе приходского священника Ф. Пясковского не-достающие 100 руб. для Поколюбичской церкви пожертвовал известный Кронштадский пастырь протоиерей Иоанн Ильич Сергеев (ныне прославленный в лике святых праведный Иоанн Кронштадский).
18 мая 1900 года, на праздник Вознесения Господня, были освящены иконостас, глава на колокольню и золочёный крест на церковь, обновление которых осуществлялось в местечке Ветка мастером иконописи Иваном Киреевичем Холостяковым. В этот же день прихожанин из д. Лопатино Сергий Михай-лов пожертвовал в храм бронзовую вызолоченную лампадку к Образу Спасителя над Царскими Вратами стоимостью 12 руб.

В июне этого же года от неизвестного жертвователя из г. Москвы в Поко-любичскую церковь поступил дар, который заключался в виде двух полных комплектов священнического и диаконского облачений, сделанных из прекрасной парчи, и дополнительно к ним прилагались священные сосуды.
В 1902 году прихожанами Поколюбичской церкви были пожертвованы в храм два золочёных выносных креста стоимостью 90 руб., а Сергием Иваниш-никовым две лампады на сумму 25 руб.
В 1903 году была пожертвована деревянная резная гробница стоимостью 150 руб., с золочёным верхом. На ней изображён лежащий в гробу Спаситель с предстоящими перед ним святыми Жёнами-Мироносицами и двумя ангелами между ними. Также были пожертвованы две выносные хоругви стоимостью 90 руб. и другие богослужебные предметы.
27 октября 1903 года преподано Архипастырское благословение прихожанам за приобретение ими в свою церковь разных церковных вещей на 330 руб. и местному священнику Ф. Пясковскому Архипастырская благодарность за расположение прихожан к пожертвованиям, а также Марии Дмитриевой Соколовой за пожертвование ею в Поколюбичскую церковь 4% ренты в 100 руб.
В 1904 году бывший прихожанин Поколюбичской церкви из д. Лопатина Иван Григорьевич Рык, выехавший на промысел в г. Таганрог, пожертвовал в храм священническое облачение и разное другое одеяние стоимостью 45 руб.
Также в 1904 году Светлейшей княгиней Ириной Паскевич для Поколюбичской церкви был пожертвован лес для ремонта церковной ограды. Священнику Ф. Пясковскому епископом Могилёвским и Мстиславским Стефаном (Архангельским) было преподано Архипастырское благословение за расположение княгини к такому пожертвованию. В 1905 году ремонт ограды был завершён.
В 1906 году была отремонтирована колокольня, окрашена масляной краской церковная крыша, устроено новое помещение для ризницы и библиотеки. Стены церкви внутри и снаружи были побелены, алтарь покрашен масляной краской. В этом же году, в память Русско-японской войны 1904-1905 гг., бывшими нижними военными чинами, прихожанами церкви была пожертвована в храм икона Божией Матери «Всех скорбящих Радость» стоимостью 100 руб. В иконостасе она была поставлена возле иконы «Купина неопалимая». В день праздника данной иконы 24 октября (по старому стилю) был установлен торжественный месный приходской праздник.
В 1907 году на пожертвования прихожан в размере 240 руб. при Поколюбичской церкви была построена новая деревянная сторожка на каменном фундаменте и покрытая гонтом.
В 1909 году все здания Поколюбичской церкви и колокольня внутри и снаружи были покрашены, заготовились дубовые брёвна для замены столбов ограды, однако в связи с перемещением приходского священника в другую церковь дальнейшие подготовительные работы приостановились.
2 августа 1910 года Божественную Литургию в Поколюбичском храме посетил губернатор Могилёвской губернии барон Пильц, совершавший обзор подведомственных ему государственных учреждений в Гомельском уезде.

11 сентября 1911 года в с. Поколюбичи поступила на молитвенное поклонение чудотворная икона Божией Матери, именуемая Могилёвско-Братской. Преосвященнейший владыка Митрофан (Краснопольский), викарий Гомельский, совершил всенощное бдение с акафистом Божией Матери. После службы он сказал народу поучения о целебной силе Святого Креста.
В ноябре этого года от жительницы села Поколюбичи крестьянки Марфы Севериновой в дар храму прибыла икона преподобного Никиты, игумена Мидикийской обители, писаная в Свято-Пантилеймоновском Афонском монастыре, и икона Вознесения Господня, приобретённая прихожанами по просьбе священника Поколюбичской церкви Гашкевича. Данные иконы при въезде в село были встречены крестным ходом, торжественно внесены в церковь и были отслужены молебствия Спасителю и преподобному Никите. По окончании службы богомольцы были призваны к сбору средств для сооружения киотов к данным иконам, Марфе Севериновой за святой дар преподано Архипастырское благословение.
В июне 1911 года был полностью огорожен забором церковный погост. В конце 1913 года за счёт церковной казны в сумме 89 руб. было реставрировано старинное Евангелие, когда-то пожертвованное в храм Григорием Русайкиным. Так как ценность данного Евангелия была неизвестна, то запрошенные эксперты, занимающиеся вопросами старины, оценили его в 450-500 руб.
8 марта 1912 года преподано Архипастырское благословение крестьянке с. Поколюбичи Марии Севериновой за пожертвование ею в свою церковь киота и иконы св. Николая стоимостью 90 руб.
9 июля 1914 года в Поколюбичской церкви проведено собрание духовенства 2-го благочинного округа, с которым имел беседу епископ Варлаам (Ря-шенцев), викарий Гомельский (этой записью заканчивается повествование церковной летописи).
В 1915 году для нужд Поколюбичского прихода с епархиального склада был произведён забор 8 пудов 10 фунтов воска при установленной годовой норме для данного прихода в 3 пуда 34 фунта.
Бедствия, связанные с октябрьским переворотом 1917 года и обновленческим расколом в Русской православной перкви, в полной мере коснулись Поколюбичской церкви. По отчёту Гомельской губернской комиссии по изъятию церковных ценностей за июнь 1922 года в Поколюбичской церкви было изъято в доход государства церковное имущество в виде серебряных изделий весом 8 фунтов и золотых изделий весом 7 фунтов.
К концу 1920 – началу 1930-х гг. двое священнослужителей Поколюбич-ской церкви и некоторые его прихожане были подвергнуты политическим репрессиям и осуждены, а церковь отобрана и закрыта. Помещение церкви использовалось первоначально как склад, потом переоборудовано под клуб. Иконы и богослужебные книги, которые удалось спасти, были разобраны прихожанами по домам, в том числе и икону преподобного Никиты Медикийского. На довоенном фото этого клуба, ксерокопия которой хранится в действующем Поколюбичском храме, можно увидеть сохранившуюся центральную и алтарную части бывшего храма (рисунок 33).
Во время немецкой оккупации осенью 1941 года в Поколюбичском храме были разрешены богослужения, которые совершались неустановленным иеромонахом. Из воспоминаний (январь 2015 года) коренной жительницы а. г. Поколюбичи Соломенной Марии Дмитриевны, 1922 г. р.: «Как закрывалась церковь наша до войны и когда – я не помню. Но осенью 1941 года, когда немцы заняли Поколюбичи, наша церковь с их разрешения была открыта, в ней стали проходить службы. На церковной колокольне оставались нетронутыми колокола, их почему-то не забрали, когда до войны закрывали церковь. Служить в церкви стал священник по имени Владимир, семьи у него не было, скорее всего, он был монах. Откуда он пришёл в Поколюбичи и кто его сюда пригласил – я не знаю, но помню, что он был, как тогда говорили, «неподписным» попом. Ему было лет 45-50, может немногим более, жил здесь у кого-то из местных на квартире. Прослужил отец Владимир в Поколюбичах до осени 1943 года. Когда в сентябре 1943 года, перед наступлением наших войск, деревню немцы эвакуировали, то уже после её освобождения он сюда не вернулся. Наша деревня тогда вся выгорела, жить практически было негде, уцелевшее церковное помещение заняли русские солдаты под свои нужды, внутри оно было очень повреждено. Отцу Владимиру во время войны прислуживал священник по имени Максим, который проживал рядом в Прудке, там была его семья – жена, две дочери и сын. После войны к нему на дом все ездили крестить детей».
Из воспоминаний Т. Чижовой: «Я родилась в Поколюбичах в 1942 году,
моя мать крестила меня здесь, в Поколюбичской церкви, и как мать рассказывала, моё крещение осуществлял какой-то служивший здесь монах».
Некоторые события, произошедшие в жизни Поколюбичского прихода в довоенный и военный период 1941 – 1945 гг., изложены автобиографических книгах-повестях известного белорусского прозаика и поэта Ивана Киреевича Серкова «Мы с Санькой в тылу врага» и «Мы – хлопцы живучие». Он родился в 1929 году в Поколюбичах и проживал здесь до своей кончины в 1998 году.
В повести «Мы с Санькой в тылу врага» он описывает, что за старой Поколюбичской церковью на «цвинтаре» была построена новая школа, а в самой церкви находился сельский клуб. Рядом находилось старое церковное кладбище, где на одной из могил имелся большой надгробный памятник из полированного гранита с литым крестом наверху. Памятник имел надпись: «Раб Божий Павел 1853-1910», и якобы он был установлен на могиле отца последнего Поколюбичского священника Платона Гашкевича. В августе 1941 года на этот памятник немецкие солдаты установили пулемет и расстреляли 10 человек: 8 военнопленных и местных комсомолку Екатерину Баровскую и фельдшера, тела которых сбросили в находившуюся рядом силосную яму и не позволяли их долго хоронить (на этом месте установлен памятник в честь погибших).
В этой же повести Серков описывает случаи, произошедшие в Поколюбичах в детские годы его отца. Отец обучался в местной церковной школе, где однажды один ученик из шалости к дверям поставил кочергу. Поп шёл на урок, открыл дверь, и кочерга ударила его по лбу, набив хороший синяк. Виновный быстро нашёлся, которого поп взял за ухо и поставил на колени на гречку в угол, а дома этого ученика отец высек верёвкой.
Однажды в деревне был крестный ход по случаю перенесения иконы, и один из мужиков перед крестным ходом не снял шапки, за что высечен плетью полицейскими в здании Поколюбичской волости.
Действовала ли Поколюбичская церковь во время войны – сведений в повестях Серкова нет. Похороны его матери, умершей в 1942 году, происходили без священника и чина отпевания в присутствии только родных и соседей.
В повести «Мы – хлопцы живучие» Серков изложил некоторые местные деревенские легенды, существовавшие в то время.
В Поколюбичах имеется озеро Ситняг, которое, по преданию, возникло следующим образом: когда-то на месте озера была гора, и на ней храм, где собрались люди на моления. Однажды Бог почему-то разгневался, и церковь с людьми провалились под землю, сверху образовалось озеро. Если вечером прислушаться, то из-под воды можно было услышать колокольный звон.
Далее он пишет: «Сразу за озером, слева от тропинки, если идти в город, и справа, если возвращаться назад, и есть тот самый кирпичный завод. Труба давно обрушилась, печь вросла в землю, на кучах битого кирпича растет полынь да греются на солнце ящерицы. Рядом с заводом – старая могила, над которой стоит покрытый зеленоватым лишайником дубовый крест. Помню, до войны на кресте висела икона с рушником. Теперь от рушника ничего не ос-талось, а икона превратилась в черную, истлевшую дощечку. Краска потре-скалась на солнце, лик святого смыли дожди. Кто лежит под тем крестом, я толком не знаю. От Чмычихи-монашки слыхал, будто похоронен там божий человек, святой паломник, который шёл в Киев поклониться тамошним мощам, да и умер в дороге. А отец когда-то говорил, что никакой там не паломник, а конокрад – убили его подлюбичские мужики кольями. Я больше верю отцу, чем монашке».
Во время войны, когда в деревне стояли итальянские солдаты, местные жители за иконы выменивали у них лошадей: «Подлюбичах мы знаем каждую лошадь. Можем издали угадать, то ли это «кувалда», которую Чмышиха-

Вторым Отцом священника Платона Гашкевича был протоиерей Ветковской церкви Николай Гашкевич – прим. С. Ц. монашка выменяла у итальянцев на икону Богородицы, то ли старая Слепка деда Коврача…»
Отдельной главой автор описывает, как молилась Богу его бабушка, которая считалась безбожницей и неверующей: «Я никогда не видел, чтобы бабушка крестилась или молилась. Поминать Бога иной раз поминала, а молиться — нет, не водилось за нею такого. Женщины, что у нас зимовали, частенько отбивали перед нашей Богородицей поклоны, старая Мирониха шептала по вечерам «Отче наш» и «Верую», а бабушка и молитвы-то ни одной не знала. В молодости ещё кое-что с пятого на десятое помнила, а теперь — хоть бы словечко, всё вышибла из памяти эта вечная работа, эти вечные заботы.
– Ну, помолилась бы хоть так, как умеешь, – уговаривали её женщины.
А бабушка в свою очередь им вопрос:
– Что он мне за это – торфу мешок принесёт? Если б принёс – помоли-
лась бы…
Но однажды… Было это, когда от отца пришло второе письмо. Раньше
он писал, что лежит в госпитале с таким ранением, после которого, видно, отпустят домой. Бабушка радовалась, ждала его со дня на день, и вдруг приносят новый солдатский треугольник. Никто отца и не думает отпускать домой. Попались хорошие врачи, вылечили как следует, и какая-то комиссия признала его ещё годным. И вот в тот день я подслушал, как она беседовала с Богом. Было уже поздно, и вдруг я слышу:
– Ты послушай, что я тебе скажу, Господи…
Сперва показалось, что бабушка ко мне обращается, только странно
было, почему она меня так зовет: «господи». Поднял голову – она перед образ-ами стоит.
– Ты пойми меня, Господи. Мы с тобой, слава Богу, в годах, да и в каких ещё годах. Так кто ж и посоветует друг другу, если не старики? Поди и самому нелегко на старости лет с этими людьми. И не столько с людьми, сколько с нелюдями. Наплодил ты на свет разных гитлеров, а теперь, видать, и сам не рад… Много молитв идёт к тебе, Господи. Сразу, поди, и не разберёшь, которая от сердца, а которая от хитрости. Так я тебе вот что скажу: не больното слушай соседку мою, Чмышиху. Притворяется она святой, а брехать – не цепом махать. Обо мне что говорить станет — не слушай. Молиться я не умею, это правда. Да и то: когда мне молиться? Как набегаюсь за день – веришь ли, Господи? – упаду и ног не чую. Да и что тебе мои молитвы. Ризу из них новую не сошьёшь. Грех тебе гневаться на меня, Господи. Сам знаешь, сколько живу – всё сирот гляжу. Отца с матерью ты наших рано прибрал. Помнишь ту войну, когда я ещё в девках ходила. С японцами какими-то. Вернулся батька, похаркал зимушку кровью, и перед Пасхой схоронили. А мама у попа под мешком пшеницы надорвалась. Легко мне было братьев и сестёр кормить – четыре души?
Боги молчат. Бабушка вздохнула и тоже умолкла, о чем-то задумалась. И когда я уже решил, что эта необычная молитва кончилась, она заговорила снова: –Замуж вышла. Ну, думаю, отдохну за мужней спиной. А оно пошло – что ни год, то удод: Ефим, Марина, Степан, Одарка. Да ещё померло трое. Мало тебе их было – и мужика прибрал. От испанки он помер, Господи, в ту войну с немцами. Вот тебе и снова сироты. Мёд мне был? Это только, кто не знает, скажет. А теперь ты мне и дочерних оставил…
Бабушкин голос перешёл в шёпот, горячий и торопливый. Она словно бы боялась, что у Бога не хватит терпения дослушать её:
– Оставил ты их без матери, не оставь без батьки. Об одном прошу тебя, заклинаю: Кирилл, зять мой, на войне, и ты сам слышал, что он пишет в письме. Не отпускают его домой. Так погни ты, Господи, ружья гитлерам, отсуши ты им руки, ослепи глаза, чтоб не попали они в зятя. И ерапланы ихние поломай, и бомбы ихние попорти…
Напоследок бабушка Богу пообещала:
– Ты не бойся, вернётся – я здесь не задержусь. Вот тогда делай со мною, что хочешь. Ничего я уже не боюсь, всего на этом свете навидалась…» И отец действительно, по молитве бабушки, вернулся с войны, и она через некоторое время умерла.
Однако нужно отметить, что названные тексты – литературные, а не документальные произведения. При написании повестей по каким-то причинам Серков внёс некоторые несоответствия: свою деревню назвал Подлюбичами, деревенское озеро с географическим названием Сетен – Ситнягом, изменил свою фамилию и имя отца и другое. Неоднократно и с некоторой иронией пишет про свою соседку-монахиню Чмыхову Мавру, однако никаких подтверждений от других старожилов Поколюбичей о таком лице получено не было, т.е. было ли это реальное лицо или под этими данными скрыт какой-то собирательно-литературный образ – осталось невыясненным. В Поколюбичах действительно проживало несколько монахинь из закрытых монастырей, но они были известны под другими именами и не были соседями Серкова.
В послевоенное время богослужений в Поколюбичском храме больше не совершалось, здание было заброшено и пустовало. В конце 1950 – начале 1960 гг. местными властями на его месте планировалось построить новую школу и дом культуры. Однако попытка разрушить старые церковные стены обыкновенной строительной техникой не удалась.
Из воспоминаний М. Соломенной: «Где-то в конце 1950-х годов старый клуб, который был устроен в церкви, стали пытаться разрушить, но никак не могли разобрать стены, были очень крепкие. Приехали какие-то военные и устроили взрыв. Люди разобрали кирпичи по домам, я даже знаю, кто из людей построил из этого кирпича себе погреб».
Из воспоминаний Т. Чижовой: «Бывшее здание церкви долго пустовало и не использовалось, поэтому его захотели снести и построить на его месте новую школу и дом культуры. Это было в 50–60-е годы. Просто так его долго не получалось разобрать, стены оказались крепкими, поэтому приехали из Боб-руйска военные сапёры, они заложили заряды, а нас всех предупредили, чтобы в такое-то время сюда не подходили. Был сильный взрыв, который разрушил стены. Что можно было использовать из образовавшихся материалов, разрешили людям забрать, а оставшийся мусор и щебень подсыпали в дороги и вывозили куда-то за деревню. Старое церковное кладбище, бывшее здесь, полностью уничтожилось. Остался один камень надгробный с надписью: «Могила Афанасия Северинова 1828 год внук деду 1865», который хранится на территории ныне действующего храма возле поклонного креста. На месте старого церковного погоста и церкви были построены школа и Дом культуры».
После длительного перерыва, в 1994 году, по благословению епископа Гомельского и Жлобинского Аристарха (Станкевича), в Поколюбичах была воссоздана православная община. В этом же году она обратилась в органы государственной власти с просьбой передать им пустующее помещение деревенского медпункта, чтобы устроить в нём храм, и эта просьба была удовлетворена. Возрождение церковной жизни в Поколюбичах тесно связано с ростом церковного самосознания в стране, потребностью духовного развития и познания Бога. С искренним воодушевлением и радостью общинники собственными силами и за собственные средства произвели ремонт и реконструкцию здания, благоустройство территории, пристроили алтарную часть, приобрели иконы и богослужебные принадлежности. И 17 января 1995 года новый храм был освящён и на древней Поколюбичской земле возобновились богослужения. Однако освящён он был по благословению владыки Аристарха в честь другого святого – преподобного Никиты исповедника, епископа Халкидонского. Вероятно, что на то время не имелось достоверной информации о том, что Поколюбичский храм ранее носил имя преподобного Никиты, игумена Мидикийской обители, поэтому и могла произойти такая ошибка. Ныне действующая Поколюбичская Свято-Никитинская церковь состоит в штате Гомельской епархии Русской Православной Церкви.

Народно-религиозные обряды прихода и святыни церкви

С давних времен на праздничный день Вознесения Господня в Поколюбичах собиралось большое количество народа. О таком стечении народа отмечается в письменных источниках с 1861 года. В селе существовал народнорелигиозный обряд почитания иконы Вознесения Господня, проводимый в одноимённый церковный праздник. Он возник очень давно, но по каким причинам, неизвестно. Икона находилась в одном доме целый год и раз в году переносилась в другой дом, богослужения около неё совершались вне церкви.
Описание этого древнего обряда имеются в воспоминаниях Т. Чижовой: «На хранение иконы Вознесения Господня была большая очередь. У кого будет икона – определялось сговором на общем сходе. Давалась икона только тем домам, где супруги были венчаны, благочестивы, но в первую очередь у кого были большие скорби. Икона находилась в киоте – станке, в таком виде она сейчас находится в храме. Обряд её перенесения начинался вечером накануне праздника. В дом, где находилась икона, собирались люди, было много приезжих с других деревень. Монахини, которые проживали у нас в селе, совершали службу – пели тропари и другие песнопения, молебны. Приходили монахини и из других сёл, одна монашка была из Старого Села. Священника у нас не было в послевоенное время. Икона украшалась лентами, ручниками, венками из искусственных цветов – их монахини привозили из Гомеля, где их к празднику изготавливали другие монахини. Перед иконой ставилось по сторонам два подсвечника со свечами, которые делались вручную. По окончании службы, длилась она около двух часов, гасились свечи, в доме или во дворе ставились столы, накрывались чистыми ткаными скатертями, хозяева дома ставили молящимся и гостям угощение. Жили бедно, поэтому пища была простой и скромной, но старались всех накормить.
Обряд продолжался на второй день. Рано утром следующего дня я бежала в поле, чтобы нарвать цветов. Потом все утром собирались возле дома с иконой, монахини вновь совершали здесь службу, и икона выносилась из дома. В киот вставлялись по сторонам две длинных палки, переносить могли только мужчины, за которыми ничего порочного известно не было и ведущие благочестивую жизнь. Впереди большие свечи, украшенными лентами, несли две обязательно незамужние девушки. От крыльца дома по земле расстилались полотна, по которым вся процессия шла к другому дому. Полотна приносились из каждого дома, они хранились специально для этих целей. Если их не хватало, то после прохождения они забирались с конца и переносились вперед. На полотна перед иконой люди бросали цветы, под икону ложились взрослые и дети. Идущие пели тропарь праздника. Если кто хотел, чтобы на «свечу» помолились возле его дома, то хозяева выносили на улицу стол, укрытый скатертью, цветы, хлеб, свечи. Процессия останавливалась, монахини совершали небольшую службу и шли дальше. Новые хозяева встречали шествие у дома, кланялись иконе, целовали её, и она заносилась в дом в «красный угол». Совершалась новая служба, по окончании которой новые хозяева угощали всех обедом.
На церковные праздники в этом доме у иконы в течение года собирались люди для совершения молебнов. Этот дом был как бы церковь, особенно в то время, когда официальные церкви были закрыты. Было очень торжественно. В связи с тем, что деревня была большая, очередь на «свечу» тоже была боль-шой, то на общие пожертвования была приобретена ещё одна икона Вознесения Господня. Она переносилась в первое воскресение после праздника таким же чином, как и первая. В то время, когда действовал храм, вынос иконы совершался после Литургии, и обряд заканчивался уже ближе к вечеру».
После возрождения церковно-приходской жизни две обрядовые иконы Вознесения Господня внесены в Поколюбичский храм на постоянное хранение.
Одна из них была передана в храм сразу после его открытия. Вторая, более древняя, была принесена в храм только в 2011 году.
Об этом случае рассказывает служащий священник Поколюбичской церкви протоиерей Александр Алехнович (август 2016 года): «Женщина, жительница села, долгое время не считала нужным её отдать в храм на том основании, что когда-то в советское время её мать дала подписку о неучастии в об-рядах и держании иконы только у себя. В сельсовете ей пригрозили, что за нарушение подписки она будет привлечена к ответственности и будут разные неприятности у детей. Надуманность такой причины в настоящее время стала очевидной, поэтому икона всё же была передана в храм. Торжественного внесения не было, так как ещё оставались подозрения в том, что эта женщина может передумать в своих благих намерениях».
Кроме того, в Поколюбичах проводилось ещё два народно-религиозных обряда с иконами Божией Матери «Утоли моя печаль» и «Купина неопалимая». Проводились они в одноименные праздники икон Божией Матери по такому же порядку, как с иконами Вознесения Господня.
После открытия Поколюбичского храма икона «Утоли моя печаль» также была принесена сюда на хранение. Однако путь этой иконы в храм оказался сложным. Священник А. Алехнович рассказал: «Одна жительница села принесла эту икону в храм, но со временем передумала, стала скандалить, требовать её обратно. Ей уступили и отдали икону. Спустя некоторое время женщина тяжело заболела, излечению болезнь не подавалась, ей сделали операцию и отняли часть ноги. Однако лечение не помогло, болезнь прогрессировала. Родные ей посоветовали вернуть икону обратно в храм. Она согласилась. В тот же день, когда икона была возвращена в храм, эта женщина скончалась».
Имеются документальные свидетельства, что обрядовую икону Божией Матери «Купина неопалимая» для молитвенного поклонения было решено приобрести в 1894 году по приговору общего собрания прихожан Поколюбичской церкви, так как село часто страдало от пожаров. Её заказали в Киеве, на что было истрачено 150 руб., и 31 августа 1896 года изготовленная икона была торжественно внесена в Поколюбичи. В последующем икону установили в резной переносной киот, в нижней части которого поместили высеребренную доску с надписью: «Сей киот справлен усердием и стараниями священника Ф. Пясковского и его прихожан от нежелательных случаев пожара».
В годы Великой Отечественной войны икона «Купина неопалимая» находилась в семье Т. Чижовой. Осенью 1943 года, когда через деревню проходила линия обороны немецких войск, немецкие солдаты потребовали эвакуации всех жителей Поколюбичей в район Уварович (ныне Буда-Кошелёвский район). Из-за большого размера икону взять с собой не могли, и отец спрятал её в погребе. Когда семья вернулись в освобождённую деревню, здесь всё было сожжено, однако икона в погребе оказалась целой и неповреждённой. В данное время икона «Купина неопалимая» находится во владении частных лиц, обряд её перенесения не совершается.
По воспоминаниям Т. Чижовой, власти препятствовали совершению народно-религиозных обрядов в деревне. Для этого привлекалась в помощь милиция и партийные активисты, но сила для разгона шествий не применялась. Участвовавшую в обрядах молодёжь разбирали на комсомольских или класс-ных собраниях как «отсталую и тёмную часть населения», взрослых – в колхозе или сельсовете, некоторых штрафовали. Приходилось иногда проводить обряды тайно, в обход центральных улиц или в ночное время. Но постепенно народно-религиозные обряды в Поколюбичах стали угасать и полностью прекратились примерно в середине 1980-х гг. Кроме того, проведение этих обрядов власти старались под разными предлогами опорочить и представить их как вредное явление. Начальник Гомельской сельской милиции при беседе с уполномоченным Совета по делам Русской православной церкви по Гомельской области в 1948 году заявил, что «при проведении престольных праздников часто бывают пьянки, хулиганство, драки и даже убийства. Например, в Поколюбичах Гомельского района 22 апреля 1948 года группа пьяных избила старика колом. Всё это мешает колхозникам при проведении сельскохозяйственных работ, совершаются прогулы».
В 2011 году во время воскресной службы в Поколюбичский храм была принесена старая икона святого Николая Чудотворца, имеющей на обороте памятную надпись следующего содержания: «День святого Николая празднуется 9 мая 1868 года, икона святого Николая пожертвована школе села Поколюбичь, в память Государственного Канслера, Графа Николая Петровича Румянцева, бывшего помощника и благодетеля Гомельских крестьян, школа первоначально сооружена Графом в тридцатых годах». Принесшая икону женщина пожелала остаться неизвестной, про историю иконы также ничего не пояснила, но обронила фразу, что эта икона досталась её семье неправедным путём.
Памятная надпись на данной иконе красноречиво свидетельствует, что она с 1868 года принадлежала Поколюбичскому приходу и находилась когда-то в местной церковно-приходской школе.
Все вышеуказанные иконы, а также некоторые другие иконы из старой Поколюбичской церкви, сохранённые прихожанами, переданны в новый храм и являются святым достоянием возрождённого прихода.

Распространение грамотности в приходе на рубеже XIX-XX веков

Сохранились некоторые данные о распространении грамотности и просветительской деятельности среди своих прихожан Поколюбичской церкви. Уже с 1824 года в Поколюбичах действует церковно-приходская школа, для которой в 1825 году было построено собственное деревянное здание. Кроме того, было открыто в селе и народное училище, где в 1889 году обучалось 60, а в 1902 году – 90 учеников. При народном училище имелись пасека для обучения навыков пчеловодства, за содержание которой на Минской выставке по садоводству и огородничеству училище в 1908 году получило похвальный лист.
Основным координатором в обучении и распространении грамотности в приходах Могилёвской епархии являлся Могилёвский епархиальный училищный Совет, который по итогам учебных годов составлял краткие отчёты о деятельности церковных школ, в том числе о школах Поколюбичского прихода.
Из отчёта училищного Совета за 1886-87 учебный год: «Поколюбичский приход – школы грамотности в д. Лопатино: школа помещается в устроенном для неё доме; обучением занимается псаломщик Игнатий Зубов. Получает от общества 50 руб. за учебное время; учащихся 24 мальчика и 1 девочка».
В 1888 году Поколюбичскому священнику и прихожанам за ревностное отношение к просветительской деятельности было преподано архипастырское благословение: «4 марта Его Преосвященством, Преосвященнейшим Сергием, епископом Могилёвским и Мстиславским, преподано Архипастырское благословение священнику Поколюбичской церкви, Гомельского уезда, Клименту Пясковскому за труды по устройству прихода и наставлению прихожан истинам веры и благочестия; того же числа – крестьянам д. Лопатино, Поколюбичского прихода, за их усердие к церковно-приходской школе».
В 1889 году архиепископом Сергием (Спасским) при обозрении церквей епархии в Гомельском уезде было произведено испытание учеников церковных школ. Школа грамотности в деревне Лопатино испытанию не подлежала, но её ученики на испытания явились добровольно. Результатами испытаний владыка остался доволен – учитель школы получил Архипастырское благословение и в награду Евангелие, а каждый ученик из его рук получил по крестику.
Из отчёта училищного Совета за 1893-94 учебный год: «Поколюбичский приход – школы грамотности в д. Лопатино; помещается она в устроенном для неё доме, учителем состоит сын священника Василий Шимкович, обучавшийся в духовной семинарии, получает от общества 50 руб. 50 коп. за ученика за учебное время; учащихся 33 мальчика и 5 девочек. Общее население прихода 2296 человек, учащихся 38, один учащийся – на 60 человек».
Учителем Поколюбичского народного училища в 1906-07 учебном году состояли Артемий Никифорович Ермоленков, в Лопатинской одноклассной школе – Иван Судариков. В 1907-08 учебном году учителями народного училища состояли Пясковская Агафья Антоновна (рисунок 34), жена священника Поколюбичского храма о. Филиппа, и Николаев Михаил Александрович; в Лопатинской школе грамоты – Михаил Шумов, окончивший церковную школу с учительским классом. В 1908-09 учебном году учителями Поколюбичского 2 классного училища состояли Лизюков Илья Иустинович и Пясковская Агафья, Лопатинской школы – Михаил Шумов.
Немалое содейст-вие просветительской и благотворительной деятельности в Поколюбичском приходе оказывало Гомельское отделение Могилёвского Богоявленского Братства, образованное в 1897 году. Из отчёта о деятельности данного Гомельского отделения за период с 19 октября 1897 года по 1 мая 1898 года: «Гомельское отделенiе Могилёвскаго Православнаго Богоявленскаго Братства, открыто 19 октября 1897 года, въ ознаменованiе Святого Коронованiя Ихъ Императорскихъ Вели-чествъ Государя Императора Николая II и Государыни Императрицы Александры Федоровны; существуетъ оно ровно полгода…
…Благотворительно-просветительная деятельность Отделенія не ос-талась незамеченной въ Гомельском уезде: она нашла себе откликъ въ среде уезднаго духовенства. 10-го апреля с. г. священникомъ села Поколюбичъ о. Филиппомъ Пясковскимъ было подано заявленiе въ Отделеніе Братства о желаніи его дать со своимъ церковнымъ хоромъ духовный концертъ въ г. Гомеле для усиленія средствъ Отделенія. Заявленіе священника Пясковскаго Отделеніемъ Братства 11 апреля за № 175 представлено было на благоус-мотреніе Его Преосвященства, Преосвященнейшаго Мисаила, Епископа Могилевскаго и Мстиславскаго, при чемъ Его Преосвященству благоугодно было разрешить постановку концерта. При благосклонномъ участіи распорядите-лей концерта М. Н. Зубарева и М. Д. Климова, все необходимое для постановки концерта, как-то: соответствующая декорація, афиши, программы и билеты, – было своевременно изготовлено, и концертъ состоялся 6 мая с. г. въ зале Городского Общественнаго Собранія. Въ настоящее время Отделеніе Братства, выражая искреннюю благодарность М. Н. Зубареву и М. Д. Климову за участіе въ постановке концерта и Гомельскому обществу, сочувственно отнесшемуся къ концерту, считаетъ долгомъ довести до общаго сведенія, что валовой доходъ отъ даннаго концерта определяется въ 123 руб. 18 коп., въ числе которыхъ 14 руб. 42 коп. пожертвованы разными лицами, остальные 108 руб. 76 коп. получены за билеты; расходы по постановке концерта 46 руб. 72 коп., въ пользу Отделенія Братства остается 76 руб. 46 коп.; изъ этихъ денегъ Отделение Братства постановило выдать хору Поколюбичской церкви 25 руб. и каждому хористу по одной книге изъ склада Отделенія съ подписью членовъ Отделенія и печатью».
Из отчёта Гомельского отделения за 1899 год: «Ещё за прежнее время существованiя Отделенiемъ открыто было восемъ безплатныхъ библiотекъ-читаленъ для народа… Кроме означенныхъ библiотекъ-читаленъ Управленiе Отделенiя въ заседанiи своемъ 12 декабря 1899 года постановило открыть уличную библiотеку-читальню въ с. Поколюбичахъ, предоставивъ местному священнику о. Филиппу Пясковскому заказать рамы для этой цели и затемъ представить въ Отделенiе счётъ для оплаты…»
В отчёте Гомельского отделения по итогам деятельности за 1900 год указано: «Въ отчетномъ году, по постановленію Отделенія, отъ 14 мая (§ 2), от-крыта библіотека-читальня при Гомельской тюремной Александро-Невской церкви, куда выдано 130 экземпляровъ книгъ, вполне пригодныхъ для чтенія арестантовъ; для храненія книгъ устроенъ шкафъ на средства Отделенія. Кроме того, въ настоящемъ отчетномъ году Отделеніемъ приведено въ исполненіе постановленіе его отъ 12 декабря 1899 года, объ открытіи уличной библіотеки въ с. Поколюбичахъ, на каковой предметъ израсходовано 15 руб. Такимъ образомъ, за время своего существованія (съ 19 октября 1897 года) Отделениемъ открыто 14 библіотекъ читаленъ для народа съ 3690 экземплярами книгъ, которыя, какъ видно изъ донесеній заведующихъ библіотеками, читаются съ большимъ интересомъ и приносятъ, несомненно, великую пользу народу. Благотворительность Отделенія Братства находится въ тесной связи съ его просветительной деятельностью. Отделеніе оказывало помощь, прежде всего, учителямъ школъ и псаломщикамъ, усердно занимающимся церковнымъ пеніемъ, а также некоторымъ церковнымъ хорамъ. Въ настоящемъ отчетномъ году выдано денежное пособіе 2 учителямъ и 3 псаломщикамъ на сумму 50 руб., четырёмъ церковнымъ хорамъ: Гомельскому Соборному и Тро-ицкому за пеніе во время внебогослужебныхъ чтеній 50 руб., Руденецкому и Поколюбичскому 35 руб.»
В отчёте Гомельского отделения за 1901 год вновь была отмечена Поколюбичская церковь: «Деятельность двухъ отделеній Братства – Гомельскаго и Мстиславскаго. Гомельское Отделеніе: Гомельское Отделеніе въ отчетномъ году пополнило некоторыя изъ прежде открытыхъ имъ библіотекъ значительнымъ количествомъ книгъ… Вместе съ пополненіемъ библіотекъ-читаленъ отделеніе Братства, по примеру прежнихъ летъ, распространило значительное количество книгъ, брошюръ и листковъ путемъ безплатной раздачи народу; такъ – а) въ часовне Гомельскаго Петро-Павловскаго Собора роздано 21 экземпляровъ книгъ и 100 листковъ; … в) 200 Троицкихъ листковъ выдано свящ. Поколюбичской церкви для той же цели. Такимъ образомъ, всего въ отчетномъ году роздано безплатно 21 экз. книгъ и 800 листковъ религіозно-нравственнаго содержанія…
Съ разрешенія Его Преосвященства, Преосвященного Мисаила, Епископа Могилёвскаго, въ Великом посту устроенъ духовный концертъ, сборъ съ котораго предназначался на покрытіе расходовъ Отделенія по веденію внебогослу-жебныхъ чтеній. Труды по организаціи концерта приняли на себя – членъ Управленія свящ. А. Грицкевичъ и члены Отделенія – М. Д. Климовъ и П. В. Степановъ. Къ участію въ концерте были приглашены четыре хора: Гомельскаго Петро-Павловскаго Собора, Гомельскихъ Св.-Троицкой и духовноучилищной – церквей и Поколюбичской церкви, подъ управленіемъ ихъ реген-товъ: діакона К. Ярошевскаго, Ф. К. Войтенко, свящ. Семёнова и свящ. Ф. Пясковскаго. Благодаря деятельному участію господ распорядителей концерта и вполне добросовестному и безкорыстному отношенію къ делу гг. реген-товъ и ихъ хоровъ, духовный концертъ дал чистой прибыли 310 руб. 37 коп.»

Поколюбичское монашество и их духовное служение

Массовое закрытие Советской властью в 1920-30 гг. монастырей и скитов повлекло возвращение их бывших насельников и насельниц на свою малую родину в поисках крова и пропитания у своих родственников. Такие же насельницы из закрытых женских монастырей были родом из села Поколюбичи. Вынужденно возвратившись домой, они и здесь не оставили своего служения Богу, терпя за это многие лишения и страдания. О монахинях Поколюбич сохранились некоторые письменные данные и устные воспоминания местных жителей. Сведения о местной уроженке Поляковой Матроне Афанасьевне (рисунок 35) имеются в архивных материалах уголовного дела УКГ по Гомельской области. Судьба монахини и сестры милосердия прослеживается здесь до последних лет её жизни. Она родилась 29 марта 1899 года в семье верующих крестьян. В 1901 году умирает её отец, мать повторно выходит замуж. В 1912 году Матрона окончила 4 класса народного училища, в 1914 году, в возрасте 15 лет, ушла нести послушание в Чонский монастырь под Гомелем, где в последующем приняла иноческий постриг. В 1922 году умирает её мать, и она возвращается в Поколюбичи, где живет и работает в хозяйстве отчима. В 1925 году Матрона вновь возвращается в монастырь, где находится до его закрытия в 1928-29 гг. После роспуска монастыря Полякова не возвращается домой, а проживает в Новобелице в доме Чонской монахини Серафимы Петровны Борзенковой. В Новобелице в это время осталось проживать большое количество бывших монастырских насельниц, образовавших несколько келейных общин.
Но в 1929 году Борзенкова была арестована за якобы антисоветскую деятельность и сослана на поселение в г. Елец Архангельской области. После её ареста и ссылки Полякова занималась шитьём одеял, чему она научилась в монастыре, а летом работала по найму в хозяйствах своих односельчан.
В 1931 году Полякова по просьбе Борзенковой выезжает в г. Елец, чтобы привезти туда тёплые вещи и продукты, и после встречи со своей духовной матерью принимает решение остаться в Елецке и поступает работать санитаркой в местную больницу. После освобождения Борзенковой в 1932 году они обе возвращаются в Новобелицу, где Полякова оканчивает курсы медсестёр и устроилась работать в новобелицкую больницу.
В 1937 году началась новая волна репрессий в отношении верующих, которая запомнилась как наиболее жестокая и кровавая. В сентябре этого года Матрона Полякова была арестована по надуманному обвинению об участии в подпольной контрреволюционной деятельности группы церковников и антисоветской агитации среди населения, и была заключена под стражу. Виновной она себя не признавала, отвергнув все обвинения. Однако это не помешало следствию составить в отношение её обвинительное заключение, указав, что она являлась участником контрреволюционной группы подпольной фашистской организации церковников, вела активную антисоветскую агитацию среди населения, и направить дело на рассмотрение дела Особой Тройкой НКВД БССР. Постановлением Тройки от 30 октября 1937 года Полякова М. Н. заключена в исправительно-трудовой лагерь сроком на 10 лет. Два года она отбывала срок наказания в ИТЛ Вологодской области, потом была направлена в г. Углич Ярославской области, где находилась оставшихся восемь лет. По возвращении из ссылки в г. Гомель в 1947 году, Полякова вновь устраивается работать медсестрой в новобелицкую больницу. Однако в 1949 году она повторно арестована по старому делу как участница антисоветской организации 1937 года. Одно-временно с ней было арестовано ещё несколько человек.
Из первого протокола допроса матушки Матроны: «Я, Полякова, православно-христианского вероисповедания. Верить в Бога и посещать христианские богомоления я начала с малых лет, так как этому меня учили в школе. До моего ареста поддерживала связь с Борзенковой Серафимой Петровной, которая проживала в одном со мной доме в гор. Ново-Белице, по ул. Войкова, 110. Борзенкова в 1929 году была судима за контрреволюционное преступление и была выслана на три года в Архангельскую область, где отбывала срок наказания, и в 1932 году вернулась к прежнему месту жительства в Ново-Белицу, где руководила певчим хором при новобелицкой церкви. В 1936 году она выехала в гор. Тернополь, где умерла в 1940 году. Я ещё раз заявляю, что участницей контрреволюционной организации церковников не являлась и не являюсь, и никогда не проводила антисоветской агитации».
26 июля 1949 года по уголовному делу в отношении Поляковой в качестве свидетеля была допрошена Частрова Ефросиния Ивановна, у которой матушка Матрона жила на квартире. Вопрос следователя:
— Что вам известно о политических взглядах и настроениях Поляковой Матроны Афанасьевны, не проводила ли она антисоветскую агитацию в настоящее время?
Ответ Частровой:
— В отношении антисоветской агитации в настоящее время со стороны
Поляковой Матроны Афанасьевны я ничего не слышала. В свободное время, как религиозно верующая женщина, Полякова посещает церковь, читает медицин-скую литературу и газеты.
— Каково состояние здоровья Поляковой в настоящее время?
— В начале 1949 года Поляковой делали операцию, вырезали рак в груди, а до этого Полякова чувствовала себя хорошо».
И во второй раз, не смотря на тяжёлое заболевание и отсутствие доказательств какой-либо вины, 20 июля 1949 года в отношении Поляковой следствием было вынесено решение об её аресте: «Я, зам. начальника следственного отделения Управления МГБ по Гомельской области…, рассмотрев материалы о преступной деятельности Поляковой Матроны Афанасьевны, проживает в гор. Ново-Белице по ул. Октябрьской, 22, – нашёл:
Полякова М.А. по религиозным убеждениям монашка, активная церковница. До 1937 года являлась участницей контрреволюционной подпольной организации церковников. По отбытии срока наказания возвратилась в 1947 года к прежнему жительству в гор. Ново-Белица… Произведенным обыском у Поляковой имущества, принадлежащего Поляковой, никакого не оказалось. На основании изложенного, постановил: Полякову Матрону Афанасьевну, проживающую по улице Октябрьской, 22, подвергнуть аресту…»
В протоколе от 19 августа 1949 года об окончании следствия отмечается, что предварительное следствие по делу закончено, а добытые данные в отношении обвиняемых являются достаточными для предания суду.
Обвинительное заключение по делу датировано 23 сентябрем 1949 года: «… следствием установлено: Полетунов И. Н., Нетылькина У. И. и Полякова М. А. являлись участниками подпольной антисоветской организации церковников, существовавшей в гор. Гомеле и районе, которая являлась филиалом общесоюзной контрреволюционно-фашистской организации церковников, руководимой антисоветским центром из города Москвы во главе с епископом Степановым, и проводили среди населения антисоветскую деятельность, клеветали на советскую действительность…
На основании изложенного – полагал бы: следственное дело в отношении обвиняемых направить на рассмотрение Особого Совещания при МГБ СССР – предложив меру наказания – ссылку».
Особое Совещание при Министре Госбезопасности СССР постановило выслать Полякову М. Н. в Кызыл-Ордынскую область Казахской ССР.
Заявлений от Поляковой о пересмотре дела в апелляционные инстанции не поступало. В ссылке она умерла от болезни в 1950 году. В последующем, при пересмотре всех её дел, она была полностью реабилитирована.
Сведения о других монахинях, проживавших в Поколюбичах, можно почерпнуть только из устных воспоминаниях старейших жителей деревни. Из воспоминаний Т. Чижовой: «Несмотря на закрытие храма, у людей ещё хранилась вера в Бога, открыто проповедовать которую было опасно. В деревне по улице Ленина проживали две монахини, из местных, вернувшиеся домой после закрытия монастырей. Они были ярким примером хранения веры и служения Богу и людям. Одну звали матушка Агафия (Накурипова), вторую матушка Домна (Макаркова), проживали они вместе в одном доме.
Матушка Агафия (рисунок 36) очень хорошо пела. Она считалась старшей, имела благословение совершать некоторые обряды: освящение куличей, воды, плодов, крещение; вместе они постоянно участвовали в различных богослужебных молениях в селе: пели тропари, акафисты, псалмы. Матушка Агафия (её ласково называли Гаша) постоянно была приветлива, добродушна, всегда с улыбкой, умела поучать людей духовно-нравственному устройству своей жизни. На вид высокая ростом, видная.
Осенью 1943 года практически вся деревня сгорела. Шли сильные бои, советские войска наступали со стороны деревни Старое Село. На возвышенности, где был старый храм, проходила линия обороны немцев. При её штурме погибло очень много наших бойцов, даже после войны в лесу и на полях оставались незахороненные погибшие. Дом монашек тоже сгорел. Агафия смогла купить небольшой ветхий домик в Старом Селе, его разобрали, и мой отец пере-вёз его сюда частями, он работал шофёром. Люди вновь вступали в колхоз, а монахинь, как тунеядцев, обложили большим налогом. Агафия написала письмо своему брату в Москву, видимо он был какой-то начальник, потому что ей сразу дали участок земли, разрешили быть единоличником, и она смогла содержать корову. Монахиня Агафия была большой труженицей и молитвенницей. Она говорила, что нужно всегда молиться и работать. Когда мужики шли на сенокос, она сама, наравне с мужчинами, выходила косить сено для своей коровы, и ничуть не отставала от них. В тоже время власти постоянно преследовали монашек за веру. У них часто проводили обыски, им приходилось прятать молитвословы и книги духовного содержания, так как их могли изъять. При обысках матушки садились и громко пели церковные песнопения, так как многое знали наизусть. Их постоянно штрафовали, на выплату штрафа люди собирали для них деньги, кто сколько мог.
Была ещё матушка Иулиана, она жила отдельно, но я про неё мало что знаю. Монахини считали себя истинными православными, в действующие церкви не ходили, так как там служили «подписные» попы. Они всегда принимали участие в обрядах по переносу икон-свечей, пока этот обряд не угас по требованию властей и смерти монашек в середине 1980-х годов. Матушка Агафия скончалась примерно в 1983 году, в 1985 умерла Домна. Похоронены они на местном Поколюбичском кладбище рядом. Рядом с ними похоронена и монахиня Иулиана».
Из воспоминаний М. Соломенной: «Когда мне было 2,5 года, моя мать Евгения умерла после родов брата Владимира. Он тоже умер младенцем. Мой отец Дмитрий Павлович Кирищенко женился во второй раз. Когда при немцах открылась церковь, то мачеха отправила меня к монашкам Гаше и Домне учиться церковному пению. Учили они меня на дому у себя, так как жили вместе. Учили петь по нотам и на слух. Учили они меня всю зиму, но на Пасху 1942 года петь мне ещё не разрешили, так как не готова была я петь Пасхальные тропари. Монашки были из какого-то Гомельского монастыря, мне так кажется. Они также пели в церковном хоре Поколюбичской церкви. Всего на клиросе Поколюбичской церкви во время войны было три хора: один хор состоял из монашек, второй хор из женщин д. Лопатино, они приходили к нам на службу, третий хор состоял из местных, таких как я. Всего я знаю несколько монашек, живших длительное время в Поколюбичах. Это – монахини Домна, Агафия (Гаша), Ульяна Меженникова, Мария Пучкова, Анна Рябченко.
Монахиню Анну, она была из Чонского монастыря, убил в середине 1970 годов наш местный мужчина, душевнобольной. По каким-то причинам он её избил и сбросил в подвал своего дома, где она умерла. Его не судили по причине душевной болезни. Анна Рябченко пела в церковном хоре вместе с сестрой Евдокией, но Евдокия не была монашкой.
Ульяна Меженникова жила отдельно, как-то сторонилась остальных, не хотела работать как остальные, говорила, что она чтец и певец, и этого достаточно. Остальные не боялись никакого труда.
Монашки Анна, Гаша, Домна и Ульяна совершали разные религиозные об-ряды. Как-то была большая засуха, да так, что не хватало воды в колодцах. Один Поколюбичский мужчина, бывший военный, сделал электрический насос, жил он возле старицы Сожа на Городище, и стал качать воду на свой огород. Его убило током, так на это матушка Гаша сказала, что нужно просить воду у Бога, а не надеяться на себя. Они собрались вместе, вышли в поле, где небольшим плужком прокопали борозду и совершили молебен. Пели они очень красиво. После их молебна через некоторое время, быстро очень, пошёл дождь. И такие обряды они совершали не один раз, и всегда после них шёл дождь. Они были очень верующими в Бога. Кроме того, они совершали молебны о здравии болящих и других бедах. По смерти они были похоронены на нашем Поколюбичском кладбище».
Из воспоминаний (февраль 2016 года) Людмилы Яковлевны Чижова, 1941 г. р., проживающей в г. Гомеле: «Моя тётя Просковья Ивановна Шихалова (в постриге Паисия) родилась в Поколюбичах в 1902 году. Её мать Мария была крестьянкой, отец работал на железной дороге. Он скончался в возрасте 45-ти лет, в семье остались сиротами семеро детей. Паша (Просковья) была старшим ребёнком в семье, но в возрасте 15-16 лет она принимает решение уйти в Чонский монастырь, где её приняли и сделали послушницей. Она и раньше не любила гулянок, песен и веселий, стремилась к уединению и молитве. Примерно в 1928-29 гг. она и ещё две монахини с близлежащей деревни Кобылянка (ныне д. Рассветная Гомельского района) Калисфения и Марфа попросились из монастыря на побывку домой проведать родных, а когда после побывки вернулись обратно, то обнаружили, что монастырь закрыт. Некоторое время Паша пробыла в Поколюбичах, но в 30-х годах она с этими монахинями с Кобылянки ушла в Киев в Свято-Покровский женский монастырь3, где находилась до своей кончины 17 июля 1985 года и похоронена на Святошинском кладбище. Иногда она при своей жизни приезжала сюда из Киева навестить нас. Третий Киевский Покровский женский монастырь был уже закрыт в 1925 году, поэтому монахини
могли уйти во Флоровский женский монастырь, который закрылся в 1929 году. Оба монастыря открылись в 1941 году во время немецкой оккупации и с тех пор они больше не закрывались. Очевидно, что мон. Паисия в Покровский могла поступить не ранее 1941 года – прим. С. Ц. У меня в помяннике записано ещё одно имя Чонской монахини – Мелитиния, с которой Паша очень дружила, но какие дальнейшие судьбы у неё и монахинь Калисфении и Марфы, мне неизвестно.
В Поколюбичах в то время, в 1920-30 гг. жила троюродная сестра Паши по имени Матрона (Полякова), она тоже была в Чонском монастыре. Так её забрали в НКВД и с тех пор она пропала».
Нелегальная религиозная деятельность монахинь Поколюбичей не оставалась не замеченной со стороны действующей официальной церкви, которая оценила их с негативной стороны. В начале июля 1955 года секретарь митрополита Минского и Белорусского по Гомельской области протоиерей М. Кротт вручил заявление уполномоченному Совета по делам Русской православной церкви по Гомельской области, где было изложено следующее: «В Поколюбичах Гомельского сельского района, что в 10 км от Гомеля, проживают четыре монашки, из них три киевских монашки временно проживают у местной монашенки, в доме которой они фактически организовали молитвенный дом, в коем совершают почти все церковные службы, а также ходят по домам к верующим и совершают массу разных религиозных треб. Одна из трёх этих монашек часто ездит в Киев и привозит церковные товары: крестики, иконы без рамок, ладан и т.д., который продают среди верующих. Для прекращения такой их незаконной религиозной деятельности подробно сообщено в письме от 9 мая 1955 года председателю Гомельского сельского районного Совета».
В информационном отчёте уполномоченного Совета за 1966 год о нелегальной монашеской деятельности в Гомельской области сказано следующее: «На территории области до 1930 годов действовали два женских монастыря – в г. Добруше и м. Чонки Гомельского района. После закрытия монастырей основная масса монашествующих осела здесь в области. Монашеский элемент, безусловно, оставил свой след на религиозность населения. До сих пор не изжиты случаи, когда в отдельных населённых пунктах, где нет церквей, похороны умерших совершают монашки. Такие факты имелись в Гомельском, Добрушском и других районах. Особенно монашествующий элемент проявляет себя в день Радоницы – во вторник по окончании Пасхальной недели. В этот день на многих кладбищах монашки и монахи-старцы, в нарушение закона, проводят службы на могилах по просьбе родственников умерших, используя это как источник своих доходов».
25 июня 2014 года на Поколюбичском кладбище состоялась замена старых надгробных крестов новыми металлическими на могилах монахинь Домны, Агафии и Иулианы, чин освящения которых совершил священник Поколюбичской церкви Александр Алехнович.

Церковный причт Поколюбичской церкви

Сохранились некоторые письменные данные о служивших в Поколюбичах священно- и церковнослужителях. Первое упоминание о священнике Пок-любичского храма относится к 1801 году. В это время здесь служит священник Николай Волотовский, который указом духовной консистории освобождался от выплаты части доходов в пользу умершего здесь священника вдовы Василисе Волотовской, так как её обязался содержать второй сын, дьячок Поколюбичской церкви Пётр Волотовский.
Из этого можно сделать вывод, что задолго до 1801 года здесь служил священник по фамилии Волотовский (имени не указано), а Николай Волотовский являлся его сыном и преемником служения в Поколюбичской церкви.
В 1823 году в отношении некоторых жителей Поколюбичей рассматривалось дело за недостойное поведение и прелюбодеяние. Ими устанавливался особый надзор за поведением со стороны церковного причта и строгое исполнение наложенной епитимии.
В 1821 году пономарь Поколюбичской церкви Алексей Волотовский указом Могилёвской духовной консистории переведён на место пономаря к Волотовской Николаевской церкви, что находилась около местечка Гомель.
В 1826 году в отношении священника Поколюбичской церкви Иоанна Жудро Могилёвской духовной консисторией рассматривалось дело по погребению крестьянина Поколюбичей Д. Макрида не по правилам, за что священнику объявлено наказание. Кроме того, в отношении его в этом же году рассматривалось ещё одно дело по обвинению в прелюбодеянии, которое закончилось оправданием, но для дальнейшего служения о. Иоанн был переведён в Немков-скую церковь Белицкого уезда.
В 1826 году в Поколюбичскую церковь назначен пономарём выпускник Гомельского духовного училища Григорий Платонович Шимкович, 1799 г. р., сын дьячка Нисимковичской церкви Рогачёвского уезда, который, по прошению, указом Могилёвской духовной консистории от 12 февраля 1827 года был переведён в Шкловскую церковь.
Указом духовной консистории от 24 августа 1827 года пономарём Поколюбичской церкви назначен Д. Громыко, который в 1828 году был переведён в Чеботовичскую церковь Рогачёвского уезда.
На вакансию настоятеля в Поколюбичскую церковь в 1827 году назначен священник Матфей Самуилович Бекаревич. В 1830-32 гг. ему определением Могилёвской духовной консистории назначено специальное пособие как пострадавшему от пожара, произошедшего в Поколюбичах, при котором сгорела большая часть его имущества и дом. Кроме того, в этом же году в отношении его рассматривалось дело о самовольном увеличении платы за исполнение треб, которое он объяснил своим бедственным положением, за что ему в послужной список был занесён выговор и для дальнейшего служения переведён в Новосёлковскую церковь Белицкого уезда.
В 1832 году по старости на должность пономаря Поколюбичской церкви с должности дьяка этой же церкви, по старости, переведён П. Волотовский, а на его место дьячка определён Василий Бруевич, переведённый из другого прихода. В это время между членами причта было произведено разделение церковной земли и церковных доходов в соответствии с занимаемыми должностями и установленному Высочайшим повелением уложению. В конце 1832 года в отношении дьячка В. Бруевича по жалобе ректора Могилёвского духовного уездного училища рассматривалось дело о взыскании с него платы за содержание сына Апполинария Бруевича в этом училище, которое завершилось удержанием из жалования дьячка необходимой суммы в пользу уездного училища.
По данным на 1836 год в Поколюбичской церкви служил священник Григорий Керножицкий, а в 1839 году в данную церковь назначен священником выпускник Могилёвской духовной семинарии Пётр Николаевич Козловский, 1818 г. р., который в 1840 году перевёлся в Оршанский уезд.
В 1840 году в Поколюбичи назначен священник Емелиан Алексеевич Бекаревич, 1803 г. р., который в 1843 году переведён в Заболоцкую церковь Рогачёвского уезда.
В 1846 году священник Поколюбичской церкви Симеон Жудро, по прошению, переведён в Немковскую церковь, где ранее служил его отец. На вакантное место настоятеля в Поколюбичи назначен выпускник Могилёвской духовной семинарии Авксентий Соколов, давший обязательство жениться на сестре Симеона Жудро. Однако по каким-то причинам женитьба и назначение, соответственно, А. Соколова в Поколюбичи не состоялись, и он был определён в Старо-Крупецкую церковь Белицкого уезда.
В 1847 году новым священником Поколюбичской церкви назначен выпускник Могилёвской духовной семинарии Клементий Тимофеевич Пясковский, который женился на сестре Симеона Жудро. В это время её мать Мария Жудро состояла в данной церкви в должности штатной просфорни и проживала в доме новоназначенного священника.
В 1848 году Могилёвской духовной консисторией отношении К. Пясковского рассматривалось дело о взыскании долга в пользу мещанина М. Сацина, которое закончилось примирением.
К 1867 году К. Пясковский, за заслуги по духовному ведомству, был награждён набедренником, скуфьей, тёмнобронзовым наперсным крестом и медалями в память войны 1853-1856 гг. и за усмирение польского мятежа 1863-1864 гг., а 25 февраля 1885 года, определением № 369 Святейшего Синода, награждён камилавкой.
В 1881 году псаломщиком в Поколюбичи назначен Игнатий Иванович Зубов, родившийся 20 декабря 1852 года, сын псаломщика. С 1871 года, по окончании первого класса Могилёвской духовной семинарии, исполнял года должность учителя Поколюбичской церковно-приходской школы, а в 1891 году епископом Могилёвским и Мстиславским Сергием (Спасским) рукоположен в сан диакона к Поколюбичской церкви. 31 января 1894 года ему разрешено носить черную скуфью при требоисправлении на открытом воздухе. В 1914 году, согласно прошению, о. Игнатий определён на священническое место к церкви Рождества Христова с. Колюдовка Рогачёвского уезда, где рукоположен в сан священника.
Определением Епархиального начальства от 26 января 1884 года бывший
дьячок Поколюбичской церкви Феодор Садовский перемещён в церковь села Ульяновичи Сенненского уезда на должность псаломщика, но его окончательный перевод не состоялся, так как он скоропостижно скончался.
В августе 1894 года священник Климентий Пясковский скончался. 2 сентября с. г. на вакантное место настоятеля Поколюбичской церкви перемещён, согласно прошению, из Езерской церкви Чериковского уезда его сын Филипп. Он получил образование на курсах Могилёвской духовной семинарии, после чего по 1890 год состоял учителем пения в Гомельском духовном училище. 22 июня 1890 года определён на священническое место к Езерской церкви Чериковского уезда, где в сентябре этого же года рукоположен в сан священника.
Во время служения в Поколюбичской церкви о. Филипп (рисунок 37) был активным участником Гомельского отделения Могилёвского Богоявленского Братства, образованного в 1897 году. Церковный хор Поколюбичской церкви, регентом которого был он, неоднократно, по благословению епископа Могилёвского и Мстиславского Мисаила (Крылова), участвовал в Гомеле в духовных концертах, сборы от которых шли на благотворительные нужды. За усердное исполнение пастырских обязанностей в апреле 1902 года был награждён скуфьей.
Отец Филипп с супругой Агафьей Антоновной имел семерых детей – дочерей Веру, Любовь, Агнессу, Татьяну, Надежду, сыновей Романа и Евгения. Скончался в расцвете сил 23 апреля (6 мая) 1905 года.
На место о. Филиппа 28 мая 1905 года из Хальчанской церкви Гомельского уезда перемещён, по прошению, его двоюродный брат Алексей Львович Пясковский, получивший духовное образование в Могилёвской семинарии. По окончании семинарии он 5 октября 1890 года был определён на учительскую должность церковной школы в местечке Хальч Гомельского уезда, где служил священником его отец, а в сентябре 1894 года определён к Езерской церкви Чериковского уезда и рукоположен в сан священника, откуда в 1897 году перемещён к церкви местечка Хальч. 23 сентября 1909 года о. Алексей, по прошению, переведён в соседнюю Старосельскую церковь Гомельского уезда. 4 ноября 1909 года священником Поколюбичской церкви назначен Платон Николаевич Гашкевич. Он родился в местечке Ветка Гомельского уезда в апреле 1866 года, сын священника. Окончил курсы Могилёвской духовной семинарии и в октябре 1891 года определён учителем в Хальчанскую церковноприходскую школу. В 1894 году рукоположен в сан священника к Езерской церкви Чериковского уезда, откуда, по прошению, переведён для дальнейшего служения в Ивакскую церковь Гомельского уезда. В декабре 1900 года, за труды по народному просвещению и усердное исполнение пастырских обязанностей, награждён набедренником, а в апреле 1902 года, за усердное исполнение возложенных на него обязанностей, – фиолетовой скуфьей. Состоял членом общества вспомоществования нуждающимся воспитанникам Могилёвской духовной семинарии. В 1904 году о. Платон указом Могилёвской духовной консистории назначен на должность благочинного 4-го благочинного округа Гомельского уезда и перемещён к Васильевской церкви Гомельского уезда, откуда, согласно прошению, перемещён в Поколюбичскую церковь. Здесь в августе 1910 года он избран духовником 2-го благочинного округа и утверждён правящим Архиереем в данной должности. В 1912 году, ко дню Святой Пасхи, священник П. Гашкевич награждён камилавкой. К этому времени он имел из государственных наград серебряную медаль в честь 25-летия церковно-приходских школ и крест в память 300-летия царствования Дома Романовых, а также состоял в должности законоучителя Поколюбичского двухклассного земского училища, Лопатинской и Поколюбичской церковно-приходских школах.
15 мая 1915 года, по прошению, на должность псаломщика Поколюбичской церкви определён послушник Могилёвского Братского монастыря Михаил Яковлевич Адамович. Он родился 14 ноября 1894 года в Поколюбичах, где получил первоначальное образование в двухклассном земском училище.
В 1923 году Поколюбичский сельский совет изъял у священника Платона Гашкевича землю и дом, ранее принадлежавшие церкви, немногим позднее, за неуплату установленного для него налога, он был осуждён к трём месяцам ареста и как служитель религиозного культа лишён избирательного права. Проживать ему пришлось на квартирах у прихожан.
Так называемый обновленческий раскол, произошедший в Русской Православной Церкви под влиянием Советской власти, о. Платон не принял и оставался приверженцем Патриарха Московского и всея Руси Тихона (Белавина) и староцерковных порядков. В 1925 году укрепившаяся в Гомеле епископская кафедра обновленцев предприняла попытку сместить о. Платона с должности настоятеля Поколюбичской церкви, пользуясь тем, что каноничный епископ Гомельский Тихон (Шарапов) находился в г. Москве под арестом. Но такая попытка им не удалась, что усматривается из телеграммы епископа Тихона (Шарапова) из Москвы духовенству Гомельщины, придерживающихся староцерковных порядков: «28-го июля 1925 года, г. Москва. Отцам благочинным, духовенству, Церковным Советам и всем верующим Православной Гомельской Епархии. В некоторых приходах Гомельской епархии произошли нестроения, одной из причин которых является совершенно ненормальное и священным каноном противное вмешательство посторонних лиц в церковную жизнь Гомельской епархии, каковое вмешательство, между прочим, выразилась в командировании священнослужителей в Поколюбичи, Корму и Меркуловичи. Место-блюститель Патриаршего Престола, Митрополит Пётр Крутицкий, по док-ладе Нашем о сем, благоволил сделать строжайшее подтверждение Преосвященному Епископу Сергию (Михайловский монастырь) о невмешательстве в дела Епархии Гомельской, Его окормлению не порученной ни Нами, ни Патриаршим Местоблюстителем, о чём, во исполнении воли Его Высокопреосвященства, Преосвященный Сергий уведомлен Нами посланием Нашим от 24-го VІІ -с. г. за № 313. Настоящим объявляем, что не только занятие мест приходских священников, но даже и неоднократное священнослужение иноепархиальных клириков в храмах Гомельской епархии, без ведома и благословения Гомельского канонического епархиального Архиерея, есть вопиющее нарушение священных канонов церковных, и ни под каким видом и предлогом не должно быть допускаемо, а где таковое правонарушение имело место, там должно быть пресекаемо в корне и немедленно под личной ответственностью о.о. благочинных и членов Приходского Совета той церкви, где допущено таковое».
Отстояв свой приход от обновленцев, о. Платону удалось прослужить в нём ещё четыре года. 26 ноября 1929 года он был арестован по обвинению в антисоветской агитации и распространении провокационных слухов о скорой войне и перемене власти. Его арест готовился заранее, что просматривается из материалов архивного уголовного дела, так как за день до ареста предварительно было допрошено несколько свидетелей, показания которых положены в ос-нову постановления об аресте и обвинительного заключения по делу.
Один из свидетелей 25 ноября сообщил: «Поп Поколюбичской церкви Гашкевич Платон Николаевич ведет систематическую антисоветскую агитацию. Около месяца назад секретарь сельского совета мне рассказал, что Гашкевич в проповеди говорил, что придёт время, и вы покаетесь. Когда Гашкевич был обложен налогом индивидуально, составляющего 228 руб. 75 коп., он сильно угрожал секретарю сельсовета. Вообще, Гашкевич часто высказывается в антисоветском духе, говорит, что Советская власть душит. Среди верующих ведёт антисоветскую агитацию. Агитирует, что в Евангелии говорится о том, что Соввласть недолго продержится и сорвётся, тогда придет другая власть, а эта власть не приведёт ни к чему…»
Другой свидетель в тот же день показал следующее: «Лично я не знаю, но слышал от граждан, что до империалистической войны поп Гашкевич ехал куда-то из села, но по пути его несколько поколюбичских парней чем-то оскорбили. Он сообщил об этом власти, и полиция высекла виновных в оскорблении попа. Больше показать ничего не могу, мне прочитано, в чем и расписываюсь…»
Третий свидетель в протоколе допроса более подробно изложил этот случай, происшедший со священником и оскорбившими его хулиганами ещё задолго до 1917 года: «Знаю, что за один или два года до империалистической войны Поколюбичский поп ехал из села в дер. Лопатино или наоборот. Тогда по дороге несколько парней из Поколюбичей выругали его матом, сказали – поп мать твою е… Поп заявил об этом властям, виновных вызвали в полицейский стан и высекли. Знаю, что в числе пострадавших были наши односельчане…»
В протоколе допроса от 26 ноября о. Платон показал: «Никакой агитации против Советской власти я не веду и не вёл. В 1911 или 1912 году, проезжая мимо одного дома в Поколюбичах, я услышал, что меня из окна дома кто-то выругал матом. Я остановился, зашёл в дом и призвал присутствующих в этом доме парней сознаться, кто из них меня выругал. Они не сознались, и я попросил им пойти в волостное управление и там сознаться, они пошли туда вместе со мною. Я писарю рассказал о том, что меня изругали, попросил, чтобы нашли виновного, и чтобы он пришёл ко мне извиниться. Сделав это заявление, я ушёл, а что там наказали парня, не знал. Из парней никто извиняться не при-шёл, а пришли просить моего прощения отец и дядя одного из этих парней…»
Однако эти давние факты были включены следствием в основу обвинительного заключения, так как других компрометирующих о. Платона материалов так и не нашлось: «Гашкевич Платон Николаевич обвиняется в том, что вёл антисоветскую агитацию, и Гашкевич, помимо того, выдал полиции граждан, каковые полицией были избиты, и таковое преступление предусмотрено ст. 72, п. «а» УК БССР…»
Несмотря на абсурдность обвинения, тем не менее, Особое Совещание при ПП коллегии ОГПУ 15 декабря 1929 года постановило: «Гашкевича Платона Николаевича… – выслать в Севкрай сроком на три года, считая срок с 26 ноября 1929 года. Дело сдать в архив».
Описанный выше случай, произошедший в Поколюбичах в 1912 году с о. Платоном, нашёл подтверждение в воспоминаниях М. Соломенной, так как одним из парней, оскорбившим священника, был её отец: «Из довоенных священников Поколюбичской церкви мне помнится только Платон Гашкевич, других я не запомнила. Видела, что его арестовали после службы в церкви, из церкви выводили милиционеры. Очень был хороший батюшка, если говорил он проповедь, то все плакали.
У моего отца Дмитрия, когда он был молодым, со священником Платоном вышел такой-то конфликт. Когда священник проходил мимо его дома, то кто-то из парней обозвал его матом. Платон заявил уряднику, так урядник дал моему отцу и другим парням за это 25 плетей. Но отец никогда не говорил, что его по этому давнему вопросу вызывали в суд в Советское время, и что о. Платона осудили за этот случай, т. е. за битье моего отца урядником по заявлению священника. Наверное, мой отец этого и сам не знал.
Во время империалистической войны мой отец был призван на фронт. Он и ещё несколько человек бежали с фронта, их поймали, 10 человек расстреляли, а отца опять отправили на фронт. Он вернулся, женился, был очень верующим человеком. Он ходил в церковь, где служил Гашкевич, потом не вступал в колхоз, был единоличником. Я знаю, что Советская власть преследовала отца за веру: как-то при обыске у него нашли Библию, за что посадили в камеру здесь у нас в деревне, где просидел 10 суток. Потом его осудили на 3 года за невыполнение плана по льну, так как ему дали большой налог как единоличнику.
Отец успел вернуться домой до начала войны с немцами. От перенесённых бедствий у него частично парализовало левую сторону, поэтому на фронт он не попал. После войны он в церковь не ходил, так как везде были «подписные» попы, а он их не признавал. Нас, детей, тоже за веру ущемляли. Когда я ходила в школу, то детям колхозников давали чай зимой, а нам, детям однособников и верующих, не разрешали давать даже пустого кипятка…»

О дальнейшей судьбе сосланного в Северный край священника П. Гашке-вича сведений не имеется. По данному уголовному делу он реабилитирован прокуратурой Гомельской области в 1989 году.
После ареста о. Платона в конце 1929 года настоятелем Никитинской церкви назначен священник Феодор Петрович Попович. Он родился в 1888 году в селе Людиново Калужской губернии в крестьянской семье. В начале 1890-х гг. его родители переехали к новому месту жительства в г. Гомель, где Феодор в 1903 году окончил школу и по 1922 год работал слесарем в Гомельской железнодорожной мастерской. С ранних лет стал посещать церковь и участвовать в церковных богослужениях, приобретая от этого соответствующую практику. В 1922 году оставляет работу в мастерских и полностью посвятил себя служению в церкви и назначен псаломщиком в Шерстинскую церковь Гомельского уезда, где священником служил Феодор Рафалович, известный как «истинно-православный» или «неподписной» поп. Псаломщик Феодор также относил себя к «истинно-православным» христианам и не принял обновленческого раскола. Однако при совершении богослужений он совершал некоторые ошибки, за что отрешался от должности и подвергался строгому вразумлению.
О таких фактах имеются сведения в телеграмме епископа Гомельского Тихона (Шарапова), находившегося в это время в ссылке в Казахстане, отправленной им в январе 1927 года Гомельскому духовенству: «Его Высокопреподобию, Гомельскому Градскому Благочинному (копия о. Благочинному 5 округа). До сведения Моего дошло, что псаломщик Шерстинской церкви Феодор Петрович Попович самовольно, не испросив благословения и в нарушение Апостольских и Соборных правил, оставил свой приход и переместился к одной из церквей градского Благочиния. Если вышеизложенное по проверке на местах подтвердится, то поручаю Вам объявить Ф. П. Поповичу нижеследующее:
1. За самочиние и вопиющее нарушение им Священных канонов он, Попович, отрешается от должности псаломщика Шерстинской церкви, с возбранением ему, как отрешенному за проступок, входить во Святой Алтарь, принимать участие в церковном чтении и пении в храмах Гомельской епархии.
2. Настоятелем церквей: Шерстинской и той, куда переместился Попович, разъяснить, что им, по долгу их сана, надлежит вразумлять Поповича и предостеречь его от самочиния, какового долга своего они не исполнили, чем и нарушили 58 правило Святых Апостолов, подведя себя под каноническое прещение. На первый раз Мы не подвергнем их всей строгости священных правил по отношению к священникам, не исполняющим своего прямого долга, но ограничиваемся наложением на них 3-х недельной епитимии с чтением покаянного Канона Господу Иисусу Христу в надежде их исправления.
3. В случае раскаяния Поповича, разрешается Вам допустить его к исполнению псаломщических обязанностей временно, на испытание, но не раньше как через 3 месяца, со дня объявления сего. Подписку священников и псаломщика в объявлении им сего представить мне с обратной почтой. 24 января 1927 года, г. Чимбай. Тихон, Епископ Гомельский».

В следующем письме Гомельскому духовенству от епископа Гомельского Тихона (Шарапова) Феодор Попович упоминается вновь: «Грех и стыд с Поповичем. Он отрешён мной за самовольный уход с места, но если раскаяние его не лицемерно, то Вы можете по своему усмотрению допустить его до исполнения обязанностей псаломщика в Шерстине или где-либо еще в сельском приходе. Имейте за ним наблюдение. Срок мой – ноябрь 1928 года, если не будет амнистии по случаю десятилетия Советской власти. Пока простите. Храни и благослови Вас Боже! Пишите. Смиренный Тихон, Епископ Гомельский. 14 марта 1927 года, г. Чимбай».
Феодор Попович, скорее всего, раскаялся в своём проступке, так как был допущен к дальнейшему служению и немногим позднее рукоположен в сан священника. В вакантный после ареста священника П. Гашкевича Поколюбичский приход его пригласил местный церковный староста Малетько. После непродолжительного служения здесь о. Феодор 26 января 1931 года, как и его предшественник, был арестован по обвинению в антисоветской агитации и контрреволюционной деятельности. Обвинение основывалось на показаниях свидетелей и найденной у него при обыске церковной литературе, которую он должен был иметь как священнослужитель. С 1 по 15 февраля следователь по его делу допросил одиннадцать свидетелей из числа жителей Поколюбичей. Один из свидетелей показал: «По существу дела показываю, что я сам лично с церковью не связан и в церковь не хожу, но хорошо знаю, что поп Попович является ярой антисоветской личностью и большим фанатиком. Сам зарекомендовал себя как святого человека, не подчиняющего Советской власти. На исповеди Попович4 женщинам и девушкам задавал всевозможные циничные вопросы, касающиеся их личной жизни. Словом, Попович показал себя как антисоветскую личность, и, используя фанатизм верующего населения, срывал мероприятия, проводимые в деревне по переустройству сельского хозяйства, сеял суеверия об антихристе, муках в аду и прочее…»
Другой свидетель дополнил предыдущие показания: «Попа Поповича я мало знаю, и открытых выступлений против колхозов от него не замечал. Всех обновленческих попов он называл «продавшихся антихристу», связи с ними не имел, и после них всё освящал. На этой почве он завоевал себе авторитет у верующего населения, и к нему массами стали стекаться богомольцы с ряда других районов, но что он среди них проводил, я не знаю».
Очередной свидетель (член ЛКСМБ, холостой учитель) сообщил: «По существу дела показываю, что мне как общественному работнику и учителю, по приезде в 1929 году в с. Поколюбичи Поповича Фёдора больше всего пришлось чувствовать на своей общественной работе активную агитацию и фанатизм, распространяемый им на деревенское население. В марте месяце 1930 года, во время перевыборов сельского совета, поп Попович, с целью срыва предвыборного собрания, собрал население в церкви и устроил молебствие, чем отнял значительную часть избирателей. На многих предвыборных участках выдвигались в кандидаты члены церковного совета, очевидно, заранее им обсуждённые в противовес кандидатам бедноты, выдвигаемые партийной ячейкой. В 1929 году, в ноябре месяце, когда было собрано предвыборное собрание комсомольской ячейки, в будний день вторник Поповичев устроил освящение церкви, привлёк таким путем почти всю молодежь. К своим показаниям добавлю, что когда осенью 1930 года приехал представитель ГПУ по делу Поповича, последним (это значит Поповичем) было организовано собрание женщин (около 150), которые в течение 10 минут собрались в канцелярии сельсовета, требуя от представителя ГПУ не мешаться в поповские дела, и, несмотря на категорическое неоднократное предложение представителя освободить канцелярию, женщины поднимали ещё больший шум и кричали – мы вас не пустим уехать и т. д. И только по приходу попа, который лишь махнул рукой, канцелярия мгновенно очистилась. Женщины еще долгое время стояли около сельсовета. Среди них замечалась крепко сколоченная организация монашек, которые под руково-дством попа и организовали этот контрреволюционный митинг…»
Содержание протоколов допроса других свидетелей, в основном, повторяют вышеизложенные показания.
Отца Феодора допрашивали по делу дважды. Из первого протокола допроса от 26 января 1931 года известно следующее: «Обслуживаю я не только свой приход, но и ряд других деревень, так как считаюсь истинно православным священником. Из обнаруженных при обыске у меня книг, церковных ведомостей (журналы) и ведомостей Могилёвского епархиального управления – принесены мне женой высланного попа Гашкевича, кои я употреблял при служении за недостатком церковного руководства. Две церковные книги написаны истинно русским человеком протоиереем Булгаковым, я употреблял их как церковное руководство. В церковном хоре моего прихода участвуют девицы – послушницы монастыря (быв. Владимирский) Рябченко Анна, Накурипова Агафья, Мария, фамилии не помню, и ряд деревенских девушек. Виновным себя ни в чём не признаю…»
Второй допрос священника состоялся 18 февраля, где им было сказано: «…Ко мне действительно приезжали люди с окрестных населенных пунктов – Речицы, Ново-Белицы, Гомеля и других. Приезжали ко мне потому, что я истинно православный, не подписавшийся поп. Большинство попов в настоящее время считается подписными, уклонившимися попами от веры православной, и верующие к ним не ходят, а потому ко мне и приезжали на исповедь и моление верующие с разных деревень. Среди них я антисоветской работы не проводил, против колхозов тоже не выступал. Монашек ко мне приезжало много, часть из них у меня оставалось на ночь, но среди них я бесед не проводил и указаний не давал. Игуменья Буйничкого монастыря (что около Могилё-ва) ко мне приезжала на исповедь, где она теперь живёт и чем занимается – я не знаю. Хор из монашек у нас имеется, но кроме церковного пения ничем другим не занимается. В проповедях на Рождество я просил о помощи семьям заключенных и высланных епископов за контрреволюционную деятельность, я тоже молился и поминал их. Но тут я вины никакой за собой не признаю, за них я молился и упоминал как истинных христиан…»
Изъятая при обыске литература была приобщена к делу как вещественные доказательства. Среди таких доказательств имелись:
1) Могилёвские епархиальные ведомости № 24 от 15 декабря 1915 года с приписками священника от 1930 года: в «Поучении в день Рождества Христова» на 676 странице после слов «среди вас немало бедняков», сделана карандашная приписка священника: «есть также страдальцы, коих мужья где-то находятся в узах и ссылке, в том числе и пастыри, а жены их остались без куска хлеба, и у нашего села такие есть»;
2) листовка «Попечение о солдатских семьях», на восьми печатных страницах, где рассказывается, что сделано и будет делаться для обеспечения за-пасных и ратников, призванных на действительную службу. «Наши защитники, кровь свою проливающие за родную землю, могут твердо уповать на то, что их семьи не будут оставлены без них ни Царской Милостью, ни мирской помощью» – так оканчивается этот документ.
Основываясь на результатах допроса священника, свидетелей и изъятой литературе, заседание Тройки при ПП ОГПУ по БВО 26 февраля 1931 года, за-слушав его дело по обвинению по статье 76 УК БССР, постановило: «Гр-на Поповича Фёдора Петровича – заключить в концлагерь сроком на пять лет».
О дальнейшей судьбе священника стало известно от его родственников, проживающих ныне в г. Гомеле. По семейному преданию, о. Феодор во время отбытия наказания погиб в лагере и похоронен в безвестной могиле, но никаких документов об этом у них не имеется. При пересмотре его дела он реабилитирован прокуратурой Гомельской области в 1989 году.
Возможно, Ф. Попович был последним священником Поколюбичской церкви перед её закрытием до начала Великой Отечественной войны, так как других назначений не обнаружено.
Как указывалось выше, осенью 1941 года храм был вновь открыт, где, по рассказам старожилов, до сентября 1943 года служили священники Владимир и Максим. Личность священника (или иеромонаха) Владимира не установлена, а о священнике Максиме известно следующее. Он родился в 1910 году в дер. Прудок под Гомелем (ныне входит в черту г. Гомеля), имел 8-летнее школьное образование, церковные навыки получил самообучением. В сан священника ру-коположен в 1943 году в г. Речице обновленческим архиепископом Николаем (Автономовым). К рукоположению его к архиепископу направили архимандрит Жировичского монастыря Серафим (Шахмуть) и благочинный Гомельского ок-руга протоиерей Николай Гейхрох. После освобождения Гомельщины выяснилось, что рукоположение Автономова не является каноничным и не признаётся Московским Патриархатом. Отец Максим продолжал проживать в Прудке и совершал требы на дому или с выездом соседние деревни, а в 1946 году пожелал присоединиться к Патриаршей Церкви, о чём передал необходимые документы через свою жену Гомельскому благочинному протоиерею Иоанну Пиневичу, но сам к нему не явился, сославшись на болезнь. В своём заявлении он указал, что по выздоровлении явился сам к архиепископу, желает получить утверждение в должности и согласен на перерукоположение.
Однако его перерукоположение, скорее всего, так и не произошло. В отчёте уполномоченного Совета по делам Русской православной церкви по Гомельской области за первый квартал 1947 года на имя председателя Гомельского облисполкома указано, что «в предместье Гомеля «Прудок» проживает священник Максим Голубев, который не признаёт правящих архиереев и другое священство», что указывает на отказ от канонического общения с Патриаршей Церковью. По устному преданию местных жителей, на приходах он не служил, а по месту своего жительства организовал нелегальный молитвенный дом. Это же и подтвердила жительница а.г. Поколюбичи Мария Соломенная, которая послевоенное время ездила к нему на дом вместе с другими жителями окружающих деревень крестить детей и совершать необходимые требы.
Характеризующие сведения о священнике М. Голубеве, как о не присое-динившемся к Патриаршей Церкви, имеются в отчёте уполномоченного Совета за 1965 год, где он записал: «В дер. Прудок по ул. Гражданской, 5 (входит в черту г. Гомеля), проживает заштатный священник Максим Голубев, не признающий Московскую Патриархию. Он нелегально совершает церковные службы, главным образом в дни больших религиозных праздников среди небольшой группы единоверцев. 5 декабря 1965 года работниками Железнодорожного от-дела милиции были задержаны дочь Голубева – Татьяна, ученица 9-го класса средней школы № 23, и житель дер. Ивановки Гомельского района Кочубей Фёдор, при которых было два чемодана и большой узел с церковной утварью (облачение, кресты, чаши, церковные книги и др.), которые переносились из дома Голубева. После разбирательства они все изъяты. 11 декабря состоялась беседа с Голубевым, в ходе которой выяснилось, что все эти церковные вещи не являются его собственностью, а из ряда церквей после их закрытия. Голубев был серьёзно предупреждён о недопущении нелегальной деятельности как священника. В своём объяснении он написал: после проведённой со мной беседы по разъяснению законодательства по культам обещаю впредь никакого богослужения не проводить, в случае нарушения чего я буду нести строгую ответственность».
Вполне вероятно, что часть изъятого церковного имущества у Голубева была из Поколюбичской церкви, так как он в ней служил, проживал к ней дос-таточно близко и мог забрать эти вещи на хранение во время эвакуации населения осенью 1943 года.
С 1994 года, со времени образования новой Поколюбичской общины и реконструкции местного бывшего ФАПа под церковь, в приход был назначен священник Вячеслав Тодоров. Немало сил и старания приложил он к воссозданию этого прихода и храма. В помещениях была смонтирована система отопления, подведен природный газ и водопровод, установлены купола, частными лицами возвращены некоторые иконы из старого храма, начались постоянные богослужения. Из Поколюбичского прихода он был переведён в 1997 году в Ветковскую Преображенскую церковь, где также происходило строительство но-вого храма. В конце своей жизни о. Вячеслав являлся настоятелем Гомельского храма в честь иконы Божией Матери «Скоропослушница», где в сане протоиерея упокоился 16 октября 2006 года.
Далее настоятели часто менялись. С 29 сентября 2002 года новым настоятелем Поколюбичского храма назначен иерей Александр Алехнович. Молодой священник достойно продолжил богоугодное дело своих предшественников. До рукоположения он окончил светский институт, потом Киевскую духовную семинарию. Прихожане в его благих начинаниях всегда верные помощники. За ревностное служение у престола Божия имеет многие церковные награды, а в 2016 году удостоен звания протоиерея.

Современная жизнь прихода

На территории Поколюбичской церкви в первый год служения священника А. Алехновича был установлен большой поклонный крест, который освятил митрополит Минский и Слуцкий Филарет (Вахромеев). На пожертвования прихожан и жителей села был произведён капитальный ремонт помещений храма, полностью обновился иконостас, пристроена колокольня, для которой пять колоколов были приобретены в г. Воронеже. На большом 250-килограммовом колоколе выполнена надпись: «Сея звонница отлита на пожертвования прихожан д. Поколюбичи». При Поколюбич-ском храме ведутся работы по проведению уроков слова Божия в воскресной школе для детей и взрослых, имеется боль-шая библиотека религиозной и просветительской литературы, создана видеотека, организован совместный просмотр и обсуждение фильмов, лекций или проповедей духовного содержания. Также напротив храма благоустроена водосвятная купель (рисунок 38) с небольшим проточным озером и искусственным источником, истекающего из большого камня, праздничное освящение которых совершилось 18 января 2017 года.

Правящий архиерей регулярно посещает храм с рабочими визитами, во время которых ознакамливается с состоянием дел на приходе и обсуждает с настоятелем административно-хозяйственные вопросы жизни приходской общины.